Ректор Восточно-Европейского института психоанализа Михаил Решетников рассказал о своем видении развития человечества
Москва. 12 июня. — На завершившемся в Петербурге очередном ежегодном съезде психологов одной из важных тем стал «Образ будущего».
Эта тема процветает у футурологов, которые дают свои представления о завтрашнем дне планеты. Не в первый раз она появляется и в дискуссиях психологов. В отличие от футурологов, психолог пытается не рисовать придуманную картину, а смотреть на ситуацию, вникая в переживание субъекта конкретной эпохи, и исходя из этого пробовать определить ее черты.
Наш специальный корреспондент Вячеслав Терехов побеседовал с доктором психологических наук, психоаналитиком, основателем и бессменным с 1991 года ректором Восточно-Европейского института психоанализа (Санкт- Петербург), почетным профессором Венского Университета имени Зигмунда Фрейда Михаилом Решетниковом.
Что происходит в современном мире?
Корр: Для вас как психолога эта тема не нова. Еще 2008 году вы опубликовали статью под названием «Неочевидный образ будущего». Статья многократно перепечатывалась не только на русском, но и на английском языке. Казалось, что вам все ясно и по сей день. Однако вы вновь взялись за эту тему. Почему?
Решетников: Оргкомитет съезда предложил мне вновь представить ее вариант, но, перечитав эту работу, я понял, что там вроде бы все правильно, но современная ситуация требует качественного переосмысления ее основных положений. Дело в том, что она написана с точки зрения человека другой, той конкретной эпохи.
Еще 20 лет назад для меня было совершенно очевидным: что- то происходит с демократическими институтами, всей общественной жизнью и международным правом. Последнее (международное право) в двухтысячных, благодаря политической позиции самых «демократических» стран, стало вообще исчезающей категорией, заменяясь на некие «правила», устанавливать которые до последнего времени было позволено только самому сильному. Но сейчас Россия внесла в этот процесс серьезные коррективы.
Что происходит в современном мире? Отмечу наиболее яркую тенденцию. После длительного периода развития на платформе европейского гуманизма и идей просвещения международная политика возвращается, по сути, к первобытным отношениям, где вся система права основывается на том, чья ядерная дубина больше. Но в целом политика деградирует.
Объединенный Запад прилагает все усилия, чтобы законсервировать существующие политические и экономические отношения, а это значит, что они, образно говоря, слегка уже протухли и нуждаются в каком-то консерванте. Вполне закономерно, что тридцатилетняя попытка встроить Россию в западно-центрическую экономическую систему закончилась неудачей. Но среди российской элиты еще много приверженцев этих подходов — якобы дружбы, а на самом деле превращения России в сателлита США.
Обращусь к истории и вспомню многократно цитированную мной книгу Шпенглера «Закат Европы». Она была написана в 1917 году и в исходном варианте называлась «Конец Запада». Шпенглер предполагал, что этот конец наступит после очередной мировой войны. Но он ошибся.
Вторая мировая война завершилась в 1945-м, а конец Запада начинается только сейчас. И в этом уже нет никаких сомнений. Безусловно, были правы и марксисты, когда писали об окончании эпохи «загнивающего и умирающего капитализма».
В ситуации утраты своего экономического лидерства и политического влияния объединенный Запад мечется в поиске неких точек опоры. Но, явно обезумев от страха глобального кризиса и небытия, он пытается найти эти опоры там, где опереться не на что. Я имею в виду информационное пространство.
Информационная война как оружие массового поражения
Решетников: Информационная война — это, конечно, оружие массового поражения, и как показывает мировой опыт, оно может быть достаточно эффективным. Но лишь до того момента, когда информации противопоставляется более реальное оружие массового поражения с угрозой удара по территориям.
Информационное пространство можно заполнять чем угодно, но, повторю, опереться там не на что. А те, кто загружает это пространство ложью, постепенно сами начинают верить в свои фантазии и рискуют сами захлебнуться и утонуть в нем, то есть, полностью утратить связь с реальностью. Мы это явно видим по новым, все более безумным, пакетам санкций объединенного Запада. В результате — мировая ситуация становится все более нестабильной и опасной. Вплоть до ядерного безумия.
Тем не менее, независимо от того, чем все это закончится, совершенно очевидно, что коллективный Запад уходит с исторической арены и уже никогда не возродится в прежнем качестве.
Где оно, величие духа?
Решетников: Еще раз обращусь к истории. Уже давно стало неприличным вспоминать лозунги демократии, и особенно их этическую составляющую — о «равенстве и братстве». Эта этическая составляющая, по сути, предлагала новую веру: веру в величие свободы духа и свободной личности. Где оно, это величие духа, и возможно ли вообще его существование в обществе потребления?
Тем не менее, нужно признать, что демократические идеи свободы, равенства и братства, в целом, вовсе не исчезли, а получили в ХХ веке новое развитие, но в весьма своеобразном звучании: свободу взяла на вооружение либеральная идеология, прежде всего свободу предпринимательства. Как следствие — беспрецедентное нарастание неравенства, и формирование во всех государствах класса «более равных» с качественно иной психологией и моралью (далеко не лучшего качества).
Идею равенства в самом примитивном варианте пыталась использовать коммунистическая идеология, при этом была убедительно продемонстрирована неэффективность экономики, основанной на принципе равного вознаграждения за неравный вклад в общественное достояние. Старшее поколение хорошо помнит, что и там проросла идея «более равных».
Высокие идеи братства оказались наиболее востребованными террористическими, националистическими и неофашистскими организациями и движениями, особым катализатором сплоченности которых стало формирование образа врага.
Все эти идеи продолжают действовать, и даже развиваются, но именно в таком извращенном и уродливом звучании. Официальная демократическая доктрина не предлагает в данном случае никакой объяснительной системы бытия, в то время как граждане тех самых демократических стран уже давно живут и действуют в условиях искаженной психической реальности. Не поэтому ли до 30% граждан во всей западной Европе страдают пограничной патологией?
В каком обществе мы живем и куда идем?
Решетников: Обратимся к ситуации в собственной стране. У нас в финансово-экономическом блоке пока, в системе инвестиций и банковском блоке, по-прежнему действует либеральная экономическая модель, заложенная так называемыми демократами первой волны. Повторю, это экономисты. А политики? А политическая элита на протяжении последних лет тиражирует весьма специфическую риторику, которая никак не соответствует либеральной модели, а представляет собой нечто среднее между социалистической и имперской моделью.
Многие понимают, что долго такое противоречие между экономической и политической элитами существовать не сможет. Многие, но не большинство. А большинство обычных граждан, этого не понимая, оказываются в некоем расщепленном состоянии мироощущения в поиске ответа на очень непростой вопрос: в каком обществе мы живем и куда идем?
Мной уже не раз обосновывалось, что демократия, как форма этического, государственного и общественного регулирования уже исчерпала свой ресурс и не отвечает реалиям современного мира.
А что взамен? Не знаю! Более 300 лет западный мир развивался по модели, которую обосновали Дидро, Руссо, Вольтер, Локк и Гоббс. Отмечу, что эти великие мыслители не были ни президентами, ни царями, ни королями, но президенты и короли принимали их идеи и реализовали на практике. И вдруг в середине ХХ века право на духовное лидерство от выдающихся мыслителей переходит к первым лицам ведущих стран мира, которые выдающимися мыслителями вовсе не являются и представляют в основном качественно иной тип личности. Что мы видим в итоге? Миром пытаются править явно деградирующие персоны.
Еще 20 лет назад в одной из моих работ было высказано предположение, что мы (имеется в виду меловечество в целом) приближаемся к смене парадигмы развития. И эта смена, скорее всего, будет осуществляться чрезвычайно болезненно и нецивилизованно.
Современная действительность подтверждает это предположение. Западный мир мечется в попытках сохранить свое экономическое и политическое лидерство, но оно уже поставлено под сомнение большей частью государств с экономическим потенциалом и населением, намного превышающим (в десятки раз) весь западный мир.
Сдастся ли западный мир без боя? На сегодняшний день он явно не осознает свой уход с мировой сцены, и настолько же не готов к решительной схватке, но это не значит, что этого не случится никогда, учитывая уже упомянутое не раз нарциссическое безумие объединенного Запада. Именно идеи западного нарциссизма и западных идей превосходства над всеми другими сближают и объединяют Запад с национализмом в борьбе против России, которая начала осознавать свою историческую ошибку в присоединении к Западу.
Россия никогда не была ни Западом, ни Востоком, ни скандинавским Севером, ни мусульманским Югом. На протяжении всей ее истории она была особым островом цивилизации, с особой духовностью и стремлением к правде и справедливости. Это наш национальный архетип. Он либо возродится, либо, даже сохранив свои исторические территории, это будет уже не Россия.
Сейчас наша политическая элита начинает переосмысливать российский путь развития. Это своевременная, но очень непростая задача. И главная сложность здесь лежит в социально-психологической плоскости. Именно в формировании новой идеологии и привлекательного образа будущего. Это тем более сложно, что у нас уже есть 70-летний негативный опыт вначале светлого коммунистического, а затем 30-летний опыт светлого капиталистического будущего. Последний эксперимент, фактически, разделил и растлил российское общество, чего не было даже в царской России.
Фактически, на протяжении целого столетия вначале ставились благие цели, а затем они же ставились под сомнение, в том числе такие традиционные для российского социума понятия, как смыслы жизни, духовные ценности и вера, которые являются важнейшими механизмами «социальной механики» — системы межличностных отношений, власти и управления.
Почему нужен образ будущего?
Когда массы имеют высокие объединяющие идеи, это всегда порождает ту или иную социальную активность и духовный подъем. Во многом именно этим объясняются многие успехи социалистического строительства. Удивительно, но на протяжении последних десятилетий в России, наряду с негативным восприятием насильственной американизации, продолжает наблюдаться некая невротическая идеализация западной культуры повседневности и западного образа жизни.
Это особенно странно для России, которая никогда не была особенно богатой страной, но и никогда не нищала духовно. Еще более удивительно, что только сейчас, благодаря глупости западных идеологов, поставивших цель вычеркнуть всю российскую культуру из мировой истории, мы, наконец, начали вновь обретать свое национальное самоуважение.
Исчерпан ли ресурс развития? Некоторые авторы пессимистически отмечают, что в силу перенаселения планеты и истощения природных ресурсов и затопления территорий, ресурс развития вообще исчерпан. Имеется в виду, всего человечества. Дальше будет только борьба за выживание стран и народов.
Не хочу соглашаться с этим тезисом. Мы не знаем тех исторических законов, по которым развивается планетарная цивилизация. Мы можем лишь констатировать: европейская популяция демонстрирует тенденцию к убыванию, национальной и территориальной замкнутости, а афро-азиатская — к приросту и экспансии на европейские территории.
Здесь легко найти множество объяснений или спрятаться в очередной раз за некими привнесенными толкованиями. Но на самом деле мы не знаем: почему так? Мы почти убедили себя, что живем в мире, прогнозируемом и управляемом на основе научных подходов. Так ли это?